Когда наступит прошлый год [litres] - Филип Дик

Взять, к примеру, Молинари. Обычно Генеральный секретарь ООН был неотделим от своей должности. Однако перед лицом Френекси он снова превращался в голого, несчастного, одинокого человека, производившего безгранично жалкое впечатление, для которого полностью исчезло привычное ощущение относительной безопасности.

«Бедный Джино Молинари! — подумал Эрик. — При Френекси ты с тем же успехом мог вовсе и не быть Генсеком».

Тем временем премьер Френекси стал еще холоднее и безжизненнее. Он не горел желанием разрушать и властвовать, лишь забирал все, чем владел противник, не оставляя ему в буквальном смысле ничего.

Теперь Эрик прекрасно понимал, почему Молинари выздоровел после стольких смертельных болезней. Они не только были симптомами стресса, которому он подвергался, но и устраняли его.

Эрик еще не до конца осознал, каким образом возник механизм, сделавший болезнь формой реакции на Френекси. Однако он чувствовал, что скоро все станет ясно. Конфронтация премьера и Генсека могла проявиться в любой момент. Если Моль хочет ее пережить, то ему придется мобилизовать все свои силы.

Мелкий чиновник Госдепартамента, сидевший рядом с Эриком, пробормотал:

— Душно тут, верно? Могли бы хоть окно открыть или включить вентиляцию.

Доктор подумал, что никакая вентиляция не очистит здешнюю атмосферу. Духоту создавали существа, сидящие по другую сторону стола. Она не исчезнет, пока не уйдут они, а может, даже и тогда останется.

Молинари наклонился к Эрику.

— Сядьте рядом со мной, — сказал он, пододвигая кресло. — Послушайте, доктор, у вас с собой сумка с инструментами?

— Осталась в квартире.

Молинари тут же послал за ней робота, а потом заявил Эрику:

— Вы должны постоянно иметь ее при себе.

Он откашлялся и повернулся к лилистарцам.

— Господин премьер-министр, я хотел бы сделать заявление. Оно подводит итог нынешнему положению Земли по отношению к…

— Господин Генеральный секретарь, — неожиданно ответил по-английски Френекси. — Прежде чем вы начнете зачитывать заявления, я хотел бы описать текущую ситуацию на фронте А.

Френекси встал. Какой-то адъютант тут же включил проектор, и на стене появилась карта. Зал погрузился в полумрак.

Джино что-то проворчал и убрал заявление в карман мундира. Он понял, что ему не представится возможности зачитать этот документ. Френекси явно его обставил, а для политического стратега это было серьезным поражением. Если Молинари раньше проявлял хоть какую-то инициативу, то теперь он вообще ее лишился.

— Наши объединенные войска в стратегических целях сплачивают свои ряды, — заговорил Френекси. — Риги направляют в этот регион чрезмерно большое количество солдат и боевой техники. — Он показал на сектор карты, располагавшийся на полпути между двумя планетами системы альфы Центавра. — Слишком долго они не выдержат. Я предвижу, что противник лишится сил самое позднее через месяц по земному исчислению. Риги еще не понимают, что в ойна будет долгой. Победа, по их мнению, наступит быстро, или ее не будет вообще. — Френекси очертил указкой круг на карте. — Однако мы вполне осознаем стратегическое значение этой битвы, которая займет немало как времени, так и пространства. Кроме того, риги слишком рассеяли свои силы. Если бы в этой вот точке неожиданно началось большое сражение, то они не в состоянии бы были послать подкрепление войскам, участвующим в нем. Более того, еще до конца земного года мы пошлем на первую линию фронта двадцать очередных дивизий. Я вам это обещаю, господин Генеральный секретарь. Мы можем призвать на службу еще несколько возрастов граждан Земли, в то время как риги уже исчерпали свои резервы.

Он замолчал.

— Сумку уже принесли, доктор? — прошептал Молинари.

— Нет еще, — ответил Эрик, оглядываясь в поисках робота, который до сих пор не вернулся.

Моль наклонился к нему.

— Послушайте, — прошептал он. — Знаете, что со мной происходит в последнее время? Я слышу голоса. У меня шумит в ушах — шу-у, шу-у. Вам это ничего не напоминает?

Премьер Френекси продолжал:

— У нас есть новые виды оружия, разработанные на четвертой планете Империи. Вы будете удивлены, господин Генеральный секретарь, когда увидите видеофильмы, демонстрирующие его применение при проведении тактических операций. Оно отличается убийственной точностью. Я не намерен сейчас сообщать подробности, предпочитаю подождать поступления готовых видеозаписей. Я лично наблюдал за разработкой и производством этого оружия.

Молинари почти прижался ртом к уху Эрика и прошептал:

— Я поворачиваю голову из стороны в сторону и отчетливо слышу треск в основании черепа. Вы тоже? — Он медленно покрутил головой. — Что это? Мне чертовски неприятно.

Эрик молчал, глядя на Френекси и не обращая особого внимания на шепот Генсека.

— Господин Генеральный секретарь, — сказал премьер. — Прошу обратить внимание еще на один аспект наших совместных действий. Использование W-бомб увенчалось успехом. Противник значительно ограничил производство ядерных двигателей. Те, что в последнее время сошли с их конвейеров, ненадежны. Наша разведка сообщает, что на линейных кораблях ригов имели место случаи серьезного радиоактивного заражения.

В зал вошел робот с сумкой Эрика.

Френекси продолжал свою речь.

Его голос звучал сурово и агрессивно:

— Хотел бы также отметить, господин Генеральный секретарь, что на фронте В земные бригады показали себя не лучшим образом, несомненно, вследствие нехватки соответствующей техники. Естественно, наша победа неизбежна… в будущем. Но пока что мы не можем допустить, чтобы подразделения, непосредственно сражающиеся с ригами, были лишены самого необходимого. Позволять людям сражаться в таких условиях — преступление. Вы согласны, господин секретарь?

Не дожидаясь ответа, Френекси продолжал:

— Так что сами видите, как важно немедленно повысить объемы производства стратегических материалов и всевозможного оружия на Земле.

Молинари заметил сумку Эрика с инструментами и с облегчением кивнул.

— Хорошо, — сказал он доктору. — Держите ее наготове, на всякий случай. Знаете, отчего, на мой взгляд, может появляться этот шум в ушах? От повышенного давления.

— Возможно, — осторожно согласился врач.

Премьер замолчал. Его лицо становилось все суровее, он словно все больше углублялся в себя. Эрик пришел к выводу, что Френекси, раздраженный отсутствием внимания со стороны Молинари, начал черпать силы из темных глубин своей души, навязывать личные принципы всем присутствующим, словно пытаясь вбить между ними клин.